Дипломная работа Екатерины Соловьевой
ФОРМИРОВАНИЕ МЕДИАРЕЛЬНОСТИ
ГЛАВА I. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ «МЕДИА»
Один из первых, и он же ключевой вопрос, – вопрос о том, что такое медиа, вопрос о реальности медиа, вопрос о границах медиа.
«Media (от латинского medium) — нечто среднее, находящееся посреди, занимающее промежуточное положение, середина, центр; в средневековой мистической традиции — медиум. В мифопоэтической традиции медиум (жрец, колдун, шаман, трикстер) соединял основные семантические оппозиции: землю и небо, дух и тело, и тем удостоверял их существование. В различных европейских языках medium означает: средство; посредник, человек, легко поддающийся внушению, и, наконец, в физическом смысле — среда. Например, в английском языке, значение этого слова раскрывается в слове «посредник», но так же: а) способ, средство, деньги, средство коммуникации (mass media), поддержка, посредничество, середина, промежуточная ступень, промежуточная стадия, среда (вещество, в котором существует что-либо); б) окружение, окружающая реальность, а также и центр, и посредник, и средство, и новая среда: общество, общественная жизнь, гласность, нечто, находящееся в общественном пользовании»[1].
Владимир Даль дает такое определение: «медиум — от лат. посредник, со-общитель; ныне названье людей, будто бы способных к духовным сообщеньям».[2]
Канадский теоретик Маршалл Маклюэн расширяет понятие «медиум», говоря “Medium is the message”, то есть медиум есть сообщение.
«А это значит, что понимание медиа на качественно ином уровне возможно тогда, когда медиа осмысливается не как посредник, не как предмет или техническое устройство, а как само сообщение, как содержание сообщения, как символический жест, ценный сам по себе».[3] Медиа не только средство (как–то печатная книга, телефон, компьютер, фотоаппарат), оно не есть только то, что нам доносит, или предъявляет.
Это значит, что настоящее послание, которое отправляют нам телевидение или радио, то, которое раскодировано и потреблено бессознательно и глубоко, не является явным содержанием звуков и образов, а представляет собой принудительную схему, связанную с самой технической сущностью этих средств информации, с трансформацией реального в последовательные и эквивалентные знаки. То есть это «нормальный», запрограммированный переход от войны к развлекательным зрелищам на основе полного абстрагирования от того и другого. Мы потребляем не такой-то «образ в себе», а последовательную разбивку знаков.
«Знак – традиционно – материальный, чувственно воспринимаемый предмет (событие, действие, явление), выступающий в познании в качестве указания, обозначения или представителя другого предмета, события, действия, субъективного образования. Предназначен для приобретения, хранения, преобразования и трансляции определенной информации (сообщения). Знак – интерсубъективный посредник, структур-медиатор в социальных взаимодействиях и коммуникации. Из определения знака вытекает его важнейшее свойство: будучи некоторым материальным объектом, знак служит для обозначения чего-либо другого. <…> Еще школа стоиков отмечала, что суть знака заключается в его двусторонней структуре -неразрывном единстве непосредственно воспринимаемого (“означающего”) и подразумеваемого (“означаемого”)».[4]
Но мне не хотелось бы так категорично разделять образы и знаки. Например, у известного прагматика Ч. Пирса мы встречаем следующую классификацию знаков: «знак может быть назван Иконой, Индексом или Символом. Икона есть Знак, отсылающий к Объекту, который он денотирует просто посредством присущих ему характеров, которыми он обладает вне зависимости от того, существует таковой Объект в действительности или нет <…> Что бы то ни было, будь то качество, индивидуальное существование или закон, является Иконой чего угодно при том условии, что он подобен этой вещи и используется как ее знак».[5] Мы видим, что между иконическим знаком и образом можно поставить знак равенства. Может быть, именно поэтому момент перехода к «власти» образов был назван «иконическим поворотом». Образы приходят на смену тексту и благодаря массмедиа внедряются во все сферы жизни, оказывая воздействие на человека. Но насколько образы являются образами в привычном нам значении подобия? Ведь становится ясно, что цифровой образ не является более просто отражением. Скорее это математическая симуляция, создаваемая электронными медиумами. Визуальность начинает позиционировать себя не как отражение действительности, а как конструкция действительности.
Несомненно, что в восприятии превосходство стоит за зрением. Ни слух, ни осязание, ни другие переживания не могут дать нам той картины, которую возможно получить только при непосредственном смотрении. Если мы смотрим с некоторого расстояния на рельефную поверхность, мы зачастую не видим, рельефная она или нет. Но если в нас присутствует образ этой поверхности, то она является нам как рельефная. Образ смотрит нашими глазами, чтобы дать нам восприятие поверхности как рельефной. Можно сказать, что современный человек – это «человек медиасознания», который мыслит через запрограммированную систему иконических знаков.
Но сложность определения медиа состоит в том, что медиа не столько предмет познания, сколько условие существования этой реальности. «Отсылая к себе и себя же удостоверяя, они аутопоэтичны: строятся на своих собственных основаниях, гарантируя свое собственное воспроизводство»[6]. Медиа уже не столько посредник, сколько среда существования человека. Скорее всего, единственно возможная. Медиа внутри нас. Мы живем таким образом лишь постольку поскольку медиа выстраивает эту реальность таким образом посредством нас.
Таким образом, понятие «медиа» мы будем рассматривать в некой системе: посредник – сообщение – последовательность знаков (образы, явления и т.д.) – медиареальность.
«Media (от латинского medium) — нечто среднее, находящееся посреди, занимающее промежуточное положение, середина, центр; в средневековой мистической традиции — медиум. В мифопоэтической традиции медиум (жрец, колдун, шаман, трикстер) соединял основные семантические оппозиции: землю и небо, дух и тело, и тем удостоверял их существование. В различных европейских языках medium означает: средство; посредник, человек, легко поддающийся внушению, и, наконец, в физическом смысле — среда. Например, в английском языке, значение этого слова раскрывается в слове «посредник», но так же: а) способ, средство, деньги, средство коммуникации (mass media), поддержка, посредничество, середина, промежуточная ступень, промежуточная стадия, среда (вещество, в котором существует что-либо); б) окружение, окружающая реальность, а также и центр, и посредник, и средство, и новая среда: общество, общественная жизнь, гласность, нечто, находящееся в общественном пользовании»[1].
Владимир Даль дает такое определение: «медиум — от лат. посредник, со-общитель; ныне названье людей, будто бы способных к духовным сообщеньям».[2]
Канадский теоретик Маршалл Маклюэн расширяет понятие «медиум», говоря “Medium is the message”, то есть медиум есть сообщение.
«А это значит, что понимание медиа на качественно ином уровне возможно тогда, когда медиа осмысливается не как посредник, не как предмет или техническое устройство, а как само сообщение, как содержание сообщения, как символический жест, ценный сам по себе».[3] Медиа не только средство (как–то печатная книга, телефон, компьютер, фотоаппарат), оно не есть только то, что нам доносит, или предъявляет.
Это значит, что настоящее послание, которое отправляют нам телевидение или радио, то, которое раскодировано и потреблено бессознательно и глубоко, не является явным содержанием звуков и образов, а представляет собой принудительную схему, связанную с самой технической сущностью этих средств информации, с трансформацией реального в последовательные и эквивалентные знаки. То есть это «нормальный», запрограммированный переход от войны к развлекательным зрелищам на основе полного абстрагирования от того и другого. Мы потребляем не такой-то «образ в себе», а последовательную разбивку знаков.
«Знак – традиционно – материальный, чувственно воспринимаемый предмет (событие, действие, явление), выступающий в познании в качестве указания, обозначения или представителя другого предмета, события, действия, субъективного образования. Предназначен для приобретения, хранения, преобразования и трансляции определенной информации (сообщения). Знак – интерсубъективный посредник, структур-медиатор в социальных взаимодействиях и коммуникации. Из определения знака вытекает его важнейшее свойство: будучи некоторым материальным объектом, знак служит для обозначения чего-либо другого. <…> Еще школа стоиков отмечала, что суть знака заключается в его двусторонней структуре -неразрывном единстве непосредственно воспринимаемого (“означающего”) и подразумеваемого (“означаемого”)».[4]
Но мне не хотелось бы так категорично разделять образы и знаки. Например, у известного прагматика Ч. Пирса мы встречаем следующую классификацию знаков: «знак может быть назван Иконой, Индексом или Символом. Икона есть Знак, отсылающий к Объекту, который он денотирует просто посредством присущих ему характеров, которыми он обладает вне зависимости от того, существует таковой Объект в действительности или нет <…> Что бы то ни было, будь то качество, индивидуальное существование или закон, является Иконой чего угодно при том условии, что он подобен этой вещи и используется как ее знак».[5] Мы видим, что между иконическим знаком и образом можно поставить знак равенства. Может быть, именно поэтому момент перехода к «власти» образов был назван «иконическим поворотом». Образы приходят на смену тексту и благодаря массмедиа внедряются во все сферы жизни, оказывая воздействие на человека. Но насколько образы являются образами в привычном нам значении подобия? Ведь становится ясно, что цифровой образ не является более просто отражением. Скорее это математическая симуляция, создаваемая электронными медиумами. Визуальность начинает позиционировать себя не как отражение действительности, а как конструкция действительности.
Несомненно, что в восприятии превосходство стоит за зрением. Ни слух, ни осязание, ни другие переживания не могут дать нам той картины, которую возможно получить только при непосредственном смотрении. Если мы смотрим с некоторого расстояния на рельефную поверхность, мы зачастую не видим, рельефная она или нет. Но если в нас присутствует образ этой поверхности, то она является нам как рельефная. Образ смотрит нашими глазами, чтобы дать нам восприятие поверхности как рельефной. Можно сказать, что современный человек – это «человек медиасознания», который мыслит через запрограммированную систему иконических знаков.
Но сложность определения медиа состоит в том, что медиа не столько предмет познания, сколько условие существования этой реальности. «Отсылая к себе и себя же удостоверяя, они аутопоэтичны: строятся на своих собственных основаниях, гарантируя свое собственное воспроизводство»[6]. Медиа уже не столько посредник, сколько среда существования человека. Скорее всего, единственно возможная. Медиа внутри нас. Мы живем таким образом лишь постольку поскольку медиа выстраивает эту реальность таким образом посредством нас.
Таким образом, понятие «медиа» мы будем рассматривать в некой системе: посредник – сообщение – последовательность знаков (образы, явления и т.д.) – медиареальность.
